на главную | раздел "Беседы" | версия для печати

Обратимся к Божественному откровению о творении мира так, как оно описано на первой странице Библии. В западной библейской критике чересчур большое значение придают текстуальности и текстуальному анализу, т.е. человеческому, в отношении того, что, по сути, является величайшим Божественным откровением. Здесь нельзя переходить границу. Надо взглянуть на это в полном равновесии: с одной стороны, Божественное откровение, с другой стороны - человеческое оформление, без которого невозможно воспринять Божественное откровение. Но преувеличивать это человеческое оформление чрезвычайно опасно. Именно этой опасностью страдает западная библейская критика, особенно среди протестантов и среди так называемой тюбенгенской школы в Германии. Учитывая всё это, мы сейчас остановимся на первом рассказе о творении так, как оно изложено в первой главе книги Бытия, включая первые четыре стиха второй главы.

Есть точка зрения некоторых критиков рассматривать второе сказание о творении мира немного преувеличенным. В некотором отношении текстуально справедливо эти критики дают особое название как первому, так и второму рассказу. Первый рассказ - это вся первая глава и первые четыре стиха второй главы. Второй рассказ - с четвёртого стиха и дальше до конца всего повествования второй главы.

Потом переходим к третьей главе, где подробно рассказывается о грехопадении. Важно сопоставить эти два текста: один западные критики называют "яхвист", от еврейского слова "яхве", что означает "Бог". Второй текст называется "элохвист" от еврейского слова "элохим". Яхве означает Бог. "В начале сотворил Бог небо и землю"(Бт. гл. 1) - начинается Библия в русском переводе. Слово "Бог" переведено по смыслу правильно, но не совсем. Яхве от глагола "хая" означает "Жизнь", "Сущий". Поэтому правильнее было бы по-русски сказать Сущий Бог. Сущий - это имя Бога, именно таким, какой Он есть: Сущий. Потому что ничто другое не является сущим в полном смысле этого слова. Слово "Яхве" не произносилось никем и было запрещено по причине великого почитания этого имени в Ветхом Завете. Только раз в году оно поизносилось первосвященником, и то в Святом Святых в храме. Теперь после откровения Сына Божия, сошедшего на землю, уже нет этого запрета, как это было в Ветхом Завете, и мы можем спокойно, но с великим трепетом, произносить это святое Божественное Имя, говорящее о самой сути его Божественности.

Второй рассказ - элохвист - происходит от слова "элохим". Элохим - множественное число от "эл". "Эл" значит Бог, но Бог не в том смысле, как Яхве, не в сущностном, а только в отношении того, что Бог не есть творение и не принадлежит к тварному миру. В данном случае множественность, по мнению некоторых крайних библейских критиков, является остатком когда-то существовавшего многобожества на Святой Земле, и в тех местах, где жил народ Божий. Но святые отцы с этим не согласны. Такие, как преподобный Максим Исповедник, наоборот, видят в этом именно Божественное откровение, что Бог не одинок и не множественен в дурном смысле, как у язычников, то есть дурная бесконечность, рядоположение богов. Нет. Это единство во множественности. Множество в единстве. Эта множественность, которая выражает собой единство, как например, на русском языке, ножницы или сани - это множественное число. Но тем не менее никто не будет видеть в этом, что это несколько саней или несколько ножниц. Вот так и в этом таинственном слове Библии, которым определяется второй рассказ. Точный перевод этого слова будет, поскольку там сказано "яхве элохим", оба слова вместе и означает, - Сущий Божества, во множественном числе, однако, так, чтобы это носило характер полного единства. Повторяю, как наши сани или ножницы. Не боги, а божества. Именно так, как это хорошо передаёт русский язык. К сожалению, синодальный перевод русской редакции говорит очень просто: Господь Бог. Это упрощённо и не совсем точно. Поэтому мы будем в наших пересказах, обсуждении и в переводах говорить иначе. Но пока оставим второй рассказ, считая, что второй рассказ имеет особое значение, так же как и первый рассказ имеет своё собственное значение. В первом рассказе полнота Творения изложена полностью. Всегда. Изложено так, что нельзя придраться ни к одному слову. Ни убавить, ни добавить. Поэтому нельзя согласиться нам, православным, стопроцентно с западной библейской критикой, потому что эта библейская критика перешла через край и не поняла того, что является Божественным откровением, даже в самой форме рассказа.

Вслушаемся в слова этого рассказа о творении мира.

"Вначале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один. И сказал Бог: да будет твердь посреди воды и да отделяет она воду от воды. И создал Бог твердь и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. И был вечер, и было утро: день вторый. И сказал Бог: Да соберется вода, которая под небом в одно место, и да явится суша. И стало так. И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо. И сказал Бог: Да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя, дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так. И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду ее, и дерево, приносящее плод, в котором семя его по роду его. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий. И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для отделения дня от ночи, для знамений и времен, и дней и годов. И да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так. И создал Бог два светила великие, светило большее для управления днем, и светило меньшее для управления ночью, и звезды. И поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю, и управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы, и увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвертый. И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую, и птицы да полетят над землею по тверди небесной. И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода по роду их. И всякую птицу пернатую по роду ее. И увидел Бог, что это хорошо. И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь и наполняйте воды в морях и птицы да размножаются на земле. И был вечер, и было утро: день пятый. И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так. И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и гадов земных по роду их. И увидел Бог, что это хорошо. И сказал Бог: Сотворим человека по образу нашему, по подобию нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу своему, по образу Божию сотворил его, мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным пресмыкающимся по земле. И сказал Бог: Вот я дал вам всякую траву, сеющую семя, которая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя. Вам сие будет в пищу. А всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травную в пищу. И стало так. И увидел Бог все, что Он создал. И вот хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестый. Так совершены небо и земля и все воинство их. И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал. И почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал. И благословил Бог седьмый день и освятил его. Ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал (Бт.1-2:3).

Этот текст - совершенно законченный рассказ, в котором сказано всё, что нужно. И мы должны понять и учитывать, что это сказано нашим языком, нашим языком на каждом языке, на который он переведён в соответствии с тем языком, на который это переведено, и, конечно, самый подлинник на еврейском языке или, как теперь говорят, на Иврите. И поэтому нам надо понять, что этот язык, как и все переводы, имеют нечто типично человеческое, и с этим надо тоже нам считаться и понимать, что наш язык принадлежит уже не только каждому наречию, каждому народу в переводах, но также и самому существованию в этом мире, на этой теперешней нашей земле. И поэтому иначе нельзя было сказать, ибо мы бы не поняли, если бы это было сказано по небесному или по тому состоянию, в котором находился мир до грехопадения.

Нам надо учитывать это и переводить мысль с того, что мы читаем и слышим, на то, о чём говорится. И тогда мы яснее поймём, что именно значится в Божественном откровении. Чем отличается этот текст от второго текста и вообще от всего в Библии? Одним словом. Всё отличается именно этим одним словом: хорошо. "И увидел Бог, что это хорошо" (Бт.1:18), то есть никакого ущерба ни в чём нет. Ничего отрицательного. Всё только положительное. Всё добро. Зла нет. Нет его даже в самом замысле, ни в чём. Это надо учитывать. Другое слово, которым отличается этот текст от всех других в Священном Писании, это слова: "И стало так" (Бт.1:30). Эти слова говорят о том, что творение осуществилось полностью: всё, что сказано в данном разделе, я говорю "в данном разделе", потому что всё разделено на несколько разделов по смыслу самого творения. И вот, обратим внимание, что последний раздел охватывает собой человека, его пищу, и пищу животных, близких к человеку, и также заканчивается словами, что вот это и есть творение всего мира, Неба и земли, и всего воинства их. Это слово "воинство" употреблялось в древности в основном к ангелам, ангельское воинство. Мы и сейчас так говорим. Почему? Потому что Ангелы оказались теми, которые поддержали Бога, борясь в будущем со злом, как воины Небесные. И отсюда главные Ангелы получили чисто военное человеческое название "Архистратиг", то есть военоначальник, то есть тот, кто вырабатывает стратегию в борьбе. И это слово употреблено в этом тексте о том, что было ещё до всякого зла просто потому, что когда писалось это, то это было уже после того, что сотворилось грехопадение и, с этой точки зрения, был назван мир ангельский. Это, по-видимому, дало мысль одному из самых замечательных христианских учителей третьего века Оригену, посчитать, что этим обозначается творение и ангелов, и людей как ангелов. И отсюда пошло его учение о предсуществовании души человеческой в творении мира, и что эта душа была ангелом, как и другие ангелы: ангелы небесные и ангелы земные.

Здесь Ориген ошибся. Ошибся потому, что посчитал абсолютным то, что было относительным. Ибо слово "воинство" относилось не к первому тварному миру до грехопадения, а к тому, чем стали ангелы после грехопадения, не просто вестники, что значит слово "ангел", но и воины Божии в борьбе со злом. Нам надо учитывать эту ошибку Оригена, которая и вызвала в последствии Оригенизм и многие недоразумения, о чём он говорил. Самый факт творения всего воинства, как это сказано в данном случае, автор Библии имеет в виду Небо, т.е., небесное воинство, ангельское, и землю, земное воинство, человеческое. Оно названо так потому, что человечество в своём творении и особенно после грехопадения оказалось воинами Божиими, которые пошли по правде Божией за спасение людей, самих себя, и всех людей вообще. Вот смысл этого. И смысл этого совершенно ясный. "Стало так" - относится ко всякому разделу в повествовании о творении. Последний раздел включает слова "плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю" (Бт. 1:28). Значит, слова "и стало так" относятся к размножению и наполнению земли тогда до грехопадения. А также ясно, что это "стало так" последние слова. После этого сразу говорится о том, что Господь Бог сотворил мир и увидел, что всё это "хорошо весьма". И это имеет глубочайшее значение для того, чтобы нам понимать смысл всего, смысл всей Библии, смысл всего Божественного откровения, смысл всего нашего верования, нашей веры во Христа, смысл того, почему Христос пришёл на эту землю, как произошло спасение и вочеловечивание и так далее. Всё это связано с этим пониманием творения как полноты творения. Не так, как это стали понимать на западе, начиная с блаженного Августина. И так как это очень часто понимают и у нас, особенно в простых учебниках для детей, иногда смущая этим детский разум. Потому что получается совершенно не ясно, что же было творение само по себе? Потом идёт рассказ о том, как произошло падение и что произошло после этого. Всё это смешано вместе. И нет ясного различия между основным творением и тем, что произошло потом.

Всё это ясно и отчетливо изложено у преподобного Максима Исповедника, который в данном случае повторяет своего учителя, учителя не того же времени, а учителя, который жил за несколько столетий до него, но тем менее учителя своими писаниями, святого Григория Нисского. Максим Исповедник воспринимает этот рассказ о творении как о творении всего человеческого рода. Он обращает внимание так же, как и сам святой Григорий Нисский, на то, что имени "Адам" вообще нет в этом тексте. Вообще нет. И имени "Ева" тоже нет. И вообще никаких личных имен нет. И из этого и святой Григорий Нисский, и его брат Василий Великий, и Григорий Богослов, - каппадокийцы, то есть насельники области Каппадокийской, и поэтому слову определено это особое богословие вот этих трех мужей как каппадокийское, - и их ученик в последствии святой преподобный Максим Исповедник, у которого чрезвычайно сильно говорится в его разных писаниях о творении как о целостном явлении. В творении создана человеческая природа, безгрешная, чистая и святая. Всё человечество таким образом имеет в себе эту всю полноту и что всё оно сотворено в едином творении.

И когда вы читаете Святого Максима Исповедника, то вы совершенно ясно видите эту его мысль, мысль о том, когда он говорит о красоте, о единстве, о целостности, полноте и абсолютной добротности - "хорошо весьма" - всего творения. И что это включает весь человеческий род.

У него не так это ясно, как у Святого Григория Нисского, и поэтому некоторые его толкователи, в частности один из крупнейших его биографов и исследователей на западе, Ларс Тамберг, считает, что он вообще не участвует в учении о так называемом "двойном творении". Имеется ввиду: о первом творении, описанном в этой первой части, и втором творении, которое уже творит этот мир, в котором мы сейчас живём и куда изгнаны Адам и Ева и их потомки. А говорить: "второе творение", или "двойное творение" - это ошибка. Ошибка западных писателей, которые под влиянием принятого у них учения блаженного Августина и сей традиции, не понимают, что не может быть двойного творения, ибо Бог зла не творит. И поэтому святой Григорий Нисский отчётливо говорит на эту тему: "я никогда не соглашусь с тем, что Бог хоть что-нибудь сотворил злое". Чтобы не сказать "второе творение" или "двойное творение", как об этом спокойно сейчас говорят на западе, и в частности пишет этот автор, неправильно описывающий преподобного Максима Исповедника. Преподобный Максим Исповедник в этом верен общей традиции и преданию кападокийского богословия так же, как и многие другие святые отцы, такие как святой преподобный Симеон Новый Богослов или преподобный Ефрем Сирин. Это уже не греческая, а арабская сирийская традиция богословская. И они все в этом согласны, что первое творение есть единственное творение. А всё, что после этого, после грехопадения, и мир, в котором мы живём, не новое творение, а искажённое творение, то же самое творение, которое было вначале, которое описывается в этом первом рассказе. Но постепенно, в результате падения всего человечества сотворенного, вслед за теми ангелами, которые последовали за сатаной, за Люцифером - сначала он так назывался "носитель света". Но потом Христос Спаситель говорит: "Я видел сатану, спадшего с неба, как молния", которая ушла вниз, в землю. И вот эта молния была ярким светом в момент творения, и в первое время, в первый момент, но потом превратилась в мрачного демона, в мрачного дьявола, в мрачную суть зла. И вот тогда уже в этом произошло искажение нашего мира, и нужно иметь особый острый взгляд, святоотеческий, чтобы понять, что именно принадежит творению Божию, а что искажено князем мира сего; как Сатану, дьявола называет Сам Христос Спаситель в святом Евангелии, о котором Он говорит: "вот идёт князь мира сего и во Мне не имать ничесоже." Таким словом, которое прекрасно это передаёт на славянском языке: "ничесоже," крепкое, сильное слово. Абсолютно ничего нет общего у Христа с этим князем мира сего, т. е. другими словами тем, что исказил, что своим особым, можно сказать образно, паразитическим образом натворил в Божественном творении. И сюда относится очень многое. У святых отцов есть, в частности у преподобного Максима Исповедника, ясное указание, в чём заключается эта разница. Прежде всего надо определить общую сущность. Общая сущность дьявольского паразитизма, общая сущность искажения творения Божия заключается в том, что есть общая сущность греха, т.е. себялюбие, эгоизм, самообращённость. Если это изобразить внешне - то это вот свернувшаяся вокруг самой себя древесная стружка. Когда мы рубанком чистим, стругаем дерево, то вот стружка, которая выходит из под рубанка, сворачивается сама вокруг себя. А что внутри? Ничего, пустота. Она сворачивается вокруг пустоты, потому что в этом эгоизме, в этом себялюбии, в этом оборачивании на себя сущности нет. Как по словам Дионисия Ареопагита: "во зле нет ничего сущностного." Потому что всякое зло есть прежде всего отрицание Добра. Поэтому оно есть не суть, оно - не сущее, не существующее, а всего лишь отрицающее. Вот этот дух отрицания, который прекрасно изображён в поэме "Демон" Лермонтовым, что: "демон - дух тьмы," который всё "иль презирал иль ненавидел," другого не было; если он что-то видел как существующее он презирал это, а то с чем он никак не мог соглашаться - он ненавидел, и боролся и с тем и с другим. Вот эта борьба и с тем и с другим и есть искажение творения, которое превращает первобытный мир, так прекрасно описанный в Библии и изображённый поэтически с учётом именно того, что будет в нашей жизни в первом описании, которое мы читали, вот всё это, что было - "хорошо весьма," там всё прекрасно. Но здесь - тот кто принёс сюда зло, эгоизм, самосварачивание вокруг самого себя, он принёс с собой и то, что он презирал. Вот это презрение демоническое в отношении Божиего творения и есть то, что дал от себя дьявол творению Божию - презрение, презрение к тому Божественному, что было сотворено вначале, и борьба с тем, что он ненавидел, т. е. с явным добром. И таков наш мир. Вот это так называемое "второе" творение, которое Бог не творил. Бог сотворил всё вначале, но сотворил так, как это описано и сказано: "и стало так.., и хорошо весьма." А в этом нашем мире всё это есть, но искажено, паразитически захвачено с презрением или уничтожено в борьбе. Иногда не уничтожено - потому что невозможно уничтожить, но, тем неменее, осуждено на уничтожение в этой абсолютной борьбе, и эта борьба идёт не на жизнь, а на смерть. Вот суть и смысл всего. Нам обязательно нужно отчётливо осознавать, что искажено именно и самое главное: то что сказано в творении Божием: "и стало так," "плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю." Целостность всего творения, тварность всего, о чём говорит преподобный Максим Исповедник, как целостности творения - и он описывает это изумительно красиво - вот эта целостность разбилась. Так, что, по выражению святого Григория Нисского, человек, как он назван в творении вначале, в себе совмещал весь человеческий род. Эти слова потом через 600 лет повторяет преподобный Симеон Новый Богослов. В наше время эти слова повторяет патриарх антиохийский Игнатий в своей знаменитой речи к православным женщинам, собравшимся на международную конференцию в Дамаске два года тому назад, где он говорит, что Бог сотворил первых людей взрослыми и мгновенно включил в общность всего человеческого рода. Так было сотворено всё вначале. Так что Православная Церковь до сих пор светит устами замечательных своих иерархов. И сейчас это подтверждает учение святого Григория Нисского, прочих Каппадокийцев, других святых и преподобного Максима Исповедника, на которого мы сегодня особенно базируемся. Преподобный Максим Исповедник, в частности, говорит о том, что вот это раздробление человечества, превращение человека в целом на исторического, как он выражается, Адама - это уже не то, что в творении означало человека в целом, всего человека, весь человеческий род, всё. И началось течение исторической жизни, нашей вращающейся земли, появились те земные условия в которых день оказался уже не тем днём творения "йом по-древнееврейски или то что философски обозначается на греческом языке эон" - это не 24 часа, а особое эоническое состояние творения, которое из одного переходит к другому, и так в течении шести этих особых состояний творения вне нашего времени. Но тем не менее под этим йомом каждое из них совершается во всей полноте, каждый раз говорится: "и стало так," "и хорошо" "и хорошо весьма" и в конце - и "и всё воинство их" - всё здесь, поэтому говорить, что чего-то там не было нельзя. Но тут начинается размножение путём эгоизма. Эгоистическое наслаждение необходимо для того, чтобы согрешивший человек всё-таки мог не убить всё своим грехом и своим себялюбием, но чтобы его природа заставила, из-за того эгоистического удовольствия, которое он получает, создать жертвенно, в частности, в рождении ребёнка в болезнях и заботе о нём и отца и матери, и потом, тоже не без труда, детей и потомков. И тут начинается то наследственное состояние, то участие генетики, как мы теперь уже знаем определённо, - ДНК, о котором, надо сказать, так хорошо говорит западное богословие, западная сторона общего христианского учения. Как это всегда бывает, в своей односторонности она превращается, увы, в раскольническую ересь. Но как сторона целого, вместе с восточным пониманием, о котором я только что сказал, получается целостная картина того, что случилось в результате демонского и дьявольского влияния на сотворённый Богом мир. В этом искажении, в этом паразитизме, начинается именно такое генетическое состояние.

Это генетическое состояние не изначально. Неправильно понимать, что это было так сразу, так пошло, как это описывает блаженный Августин, который в своём рассказе о грехопадении тут же охватывает и орлов, и львов, и т.д., которые едят друг друга, и всё это как будто в самом начале или связано всё вместе. Нет, это всё, что уже произошло и в том числе отразилось на наших младших братьях - на зверях и на всех птицах. Это совершенно ясно будет из Библии, если мы будем внимательно читать дальнейшее, мы увидим, что там меняется всё и превращается в состояние взаимного поедания и во всё то, что описывает Дарвин в своей теории эволюции о борьбе за существование и т.д.. Всё это результат первородного греха. Всё это есть совершенно очевидное искажение. Вот в этом дьявол, который творит всё это, если это можно назвать вообще творением, вернее сказать искажает творение. Истинный Творец всего, то что описано вначале как "хорошо весьма" - Сын Божий, Слово Божие, Премудрость Божия говорит, что "князь мира сего" вот этого нового "во Мне не имать ничесоже." Не имеет со Мной ничего общего. Ничего! Его единственное общее есть только то, что он подсылает предателя поцеловать Его и этим поцелуем предать Его на страдания и на крест, которой оказывается искуплением этого разбившегося, страшного, борющегося мира.

Преподобный Максим Исповедник, в подтверждение всему этому, говорит, что в размножении, которое сказано в самом творении: "плодитесь и размножайтесь" не было вот этого себялюбивого момента, который есть сейчас у нас, не было такого размножения, не было такого сексуального подхода к жизни. И если говорится, что Бог создал человека: "мужчину и женщину создал их," то перевод этот не особенно точен. Потому что по-еврейски это иначе звучит: "создал человека, мужское и женское создал их." Что это значит? Это значит, что есть начало мужское и женское, как известное взаимодополнение, как известное сотрудничество вместе создать, таким образом, полноту человека, и из этой полноты человека - третьего, это есть образ Пресвятой Троицы. Я и ты - это есть мужское и женское в человеческом, язык разумеется употребляется наш, теперешний, иначе невозможно, но для самого творения, для начала всего имеет значение не мужская борода и женская косичка, нет, а это означает полноту вот этих двух начал в человеке, как образ Божий - я и ты, отец и сын, и ребёнок, и дети, как третье, как Дух Святой, Который Своей любовью соединяет Отца и Сына, Своим исхождением от Отца, любовью Отца - что означает, пишет святой Афанасий Александрийский - сияние от Сына любовью сияющей. Два термина, которые несовместимы: "экпоревите" - выявляющийся из Отца, не может относится и к Сыну, "выявляющийся от Отца и Сына" по-гречески "экпоревите," не может быть, но "экхоби" - возсиявает, сияет, светится. И это и есть любовь, соединяющая Отца и Сына, в которой светится Святой Дух - это возможно. Терминологически так оно и есть. И вот - это и есть тот образ, который дан человеку в его осуществление своей собственной полноты, т. е. женское начало, приходящее как полнота любви к мужскому началу, и вместе в них вся полнота человечества: "всё воинство их." Если бы не было этого слова "всё воинство их," сказанное в отношении и Неба и земли в Библии, то можно было бы ещё спорить, или навязывать этому творению то, что у нас происходит здесь, на земле, как это делают западные мыслители и западные библейские критики. Но, если подходить к этому по-существу, то нельзя каверкать то, что сказано в Священном Писании так ясно и так определённо. "Всё воинство их" - ангельское на Небе ибо сказано на Небе, на земле, так сотворены Небо и земля. Это Небо по-английски Heaven, не то же самое, что sky. По-русски мы не можем это разделить, ибо Небо - иной мир, а sky - ракия по-еврейски, или, как это переведено нашим синодальным переводом на русский язык, - твердь. Немножко не совсем точно тоже. Это не означает какую-то твёрдую сущность, в которой не пробьёшься, нет, а это означает то, что мы теперь называем атмосфера, атмосфера вокруг нашей планеты, надо сказать, исключительное явление во всей солнечной системе. Ни одна планета атмосферы как земля не имеет. И в этом отношении вот эта твердь, эта атмосфера именно так и понимается, потому что, когда сказано "птицы полетят в тверди" - это в атмосфере, а не в каком-то покрове твёрдом. Вот это всё надо понимать и учитывать. И эта полнота, эта гармония, эта целостность творения, о которой так замечательно говорит преподобный Максим Исповедник, и который так не понят его критиками, и даже его биографом Тамбергом это и есть суть всего, которая каким-то чудом Божественного Промысла сохраняется на нашей земле, в нашем мире. И то, что есть положительное, удивительное и замечательне в нашей жизни на этой земле - есть ни что иное как Промысел Божий, сохранивший, вопреки дьявольскому паразитизму и вмешательству, то, что принадлежит творению в самом начале. И тогда мы действительно видим эту изумительную красоту целостности Божьего творения о котором так хорошо говорит преподобный Максим.

Доктор Ларс Тамберг в своём интересном, пространном исследовании Максима Исповедника, которое он назвал "Микрокосмос и Посредник" опубликованное в 1965 году, говорит, что учение о "двойном" творении восходит к Филану Александрийскому, еврейскому мыслителю и философу, который говорит о "двойном" творении и интерпретирует библейский текст. Первый, который мы с вами читали, он относит к "первому" творению. Второй, который находится во второй главе Библии, он относит к, так называемому, "второму" творению. И то и другое -творение Божие, по учению Филана Александрийского, и в "первом" сотворена, как бы картина или образ будущего человека, а во "втором," во второй главе - это уже фактически человек, плотской, который из плоти сотворён. Таким образом это учение о "двойном" творении, которое оказало такое большое влияние на западную богословскую мысль, фактически не христианского происхождения, а древне-еврейского, т.е. ещё ветхозаветного в лице, правда уже философа - не только богослова - Филана Александрийского. Но как мы знаем, это воспринял очень сильно Ориген. У Оригена получилось тоже самое - он повторяет Филана почти буквально и говорит о том, что первый человек - это основа, это образ, это мысль Божия, а второй человек - уже плотской изображён во втором рассказе, во второй главе, где уже определённо появляется Адам и Ева, мужчина и женщина исторические и потом идёт вся их земная история на этой земле. И Ориген считает, что первый человек, который есть идеал человека, который был в ангельском мире и был ангелом, и в результате падения спустился на землю, превратился в плотского и стал плотским в результате грехопадения. Это и есть то, что Тамберг и другие западные писатели называют "миф Оригена." "Миф Оригена" конечно заключается в том, что он изображает это как предсуществование души человеческой и как ангельский мир, и, что это падшие ангелы, которые превращаются в человека и т.д.. Это несомненно верно - это миф, но самая идея творения - так, как она описана в первом рассказе, и как основа творения, а затем второе творение, если его назвать творением, уже относится к этому нашему падшему миру, то здесь Ориген фактически повторяет основную идею христианских писателей первых веков, таких, как скрывающейся под именем Климента, епископа Римского. Так что это относится вполне к западному течению. Это не Александрийское, а именно Римское учение о том, что Бог сотворил Церковь, именно Церковь - то, что у Максима Исповедника полнота творения. "До наших солнца и луны," говорит Климент, а Ерм, брат папы Римского Пия I, повторяет тоже самое, и говорит, что Церковь потому и является в своём видении Ерму в качестве старицы, потому что, (как говорит ангел, который ему показывает всё) она изображает Церковь, а Церковь очень ветхая, ибо Она первая сотворена. Вот это первое творение и есть творение человека целого во всей полноте, как об этом говорит Максим Исповедник. Это есть фактически Церковь в своём изначальном творении.

Здесь мы должны очень определённо разграничить два понятия: понятие творения Церкви, т.е. понятие творения всего человечества, творение непадшего человека, всех нас, и затем нетворение повторяю, вот тут мы не должны быть на поводу у западных писателей. Никакого "двойного" творения нет и быть не может. Я повторяю это, чтобы хорошо нам запомнить. Это - не творение, это - искажение в результате греха и в результате падения ещё самого первого ангела, искажение дьявольское. И нам следует так к этому и относится.

Среди Каппадокийских отцов, пишет в своём сочинении Тамберг, Григорий Нисский - один из самых ранних Александрийских богословов, который находился под влиянием, пишет Тамберг вот этого учения о "двойном" творении. Однако Григорий Нисский нигде не говорит о двойственности творения, и нигде фактически не указывает, что есть нечто от Бога, исшедшее как второе. Тоже самое можно сказать и о других отцах востока: почти что ни один из них не говорит об этом. Единственный, кого можно в какой-то мере заподозрить, если можно так сказать, в том, что он как-то воспринимает это "двойное" творение - это святой Григорий Богослов там, где он в своих стихотворениях, но это уже поэзия (нельзя этого тоже забывать) говорит о том, как сотворены разные миры, в которых помещён человек: сначала он - в безгрешном сосстоянии, а потом он - уже в грешном состоянии, и как и где сотворён или образован этот мир в своём поэтическом произведении Григорий Богослов не обьясняет. Он просто упоминает, что там, это одно, а тут, это другое. Но это совсем не значит, что он мыслил так, как сейчас мыслит, например Тамберг, или другие западные писатели, которые это так изображают, как бы приписывая всё самому Богу. Это абсолютно неверно и неправильно, и в этом отношении мы должны быть очень осторожны, когда мы читаем западных толкователей и писателей: не подпасть под это очень опасное мнение, которое может привести нас к большим и тяжёлым последствиям, даже в нашей собственной духовной жизни.

Тем не менее Тамберг говорит, что преподобный Максим ближе всего подходит к учению о "двойном" творении, когда он несколько изменяя форму найденную им у Григория Нисского довольно откровенно говорит именно об этой точки зрения, найденной им якобы у свтого Григория Нисского. Здесь, по мнению Тамберга, оба этих святых отца останавливаются на философском понятии стоиков. А именно эпифимия по-гречески вожделение, или страстное стремление, или страх или горе, явление, которое относится ко второму миру его творения. И как-будто Максим Исповедник якобы говорит о том что это относится к Божиему творению. Надо сказать, что здесь есть большое недорозумение. У Максима Исповедника действительно есть идея, которую можно как-то неверно поняв изобразить так, как Тамберг, именно его идея о словесах Божиих, логи во множественном числе от греческого слова Логос, т.е. Слово Божие и как Логос - Слово Божие есть образ всего творения, ибо творение мира исходит, как через Посредника из Отца Небесного в Духе Святом, Логоса и Логос есть первообраз творения так словеса Божии или логи по-гречески это те мысли Божии, которые есть уже в самом начале в Боге, как бы зёрна того, что является осуществлённым в творении. И таким образом каждый из нас, каждый человек имеет вот такой определённый образ в Боге и целостно во всём творении и единично каждый из нас в отдельности, но нигде насколько можно судить у Максима Исповедника нет отождествления этих Божественных словес или зёрен, которые в последствии станут существенными творениями на земле не относится к тому отрицательному, что мы находим в так называемым "втором" творении нашего грешного мира, нигде. И поэтому нам надо быть осторожными когда мы слышим такое от западных исследователей и писателей.

Святых отцов следует изучать, и особенно в отношении творения, с осторожностью и стараться понимать суть их прежде чем мы чтобы то нибыло скажем о самом главном. А под самым главным мы понимаем то святоотеческое толкование, которое не отводит нас от Священного Писания и изложением в Священном Писании Божественной премудрости и любви в творении, а наоборот подводит к этому, ведёт к Священному Писанию и его правильному пониманию. И в этом отношении черезвычайно важно отдавать себе отчёт, что основное творение, целостное, каким его называет Максим Исповедник есть то, о чём Василий Великий говорил, что грех рассёк человеческое естесство на тысячи частей и что это рассечение не Божие, а дьявольское и во всяком случае греховное в жизни мира.

Это рассечение естества человеческого, которое является результатом первородного греха, - конечно не может быть рассечением естества самого по себе, а это действительно, по определению Максима Исповедника, есть результат человеческой воли, которая повлияла на человеческую природу, рассыпав её таким образом. Эта воля каждого из нас во Адаме или, вернее сказать, в человеке первозданном, который ещё не имел этого имени. Как мы знаем, имя Адам он уже получил после всего, как выражается святитель Григорий Нисский, уже после того, как произошло падение, и поэтому действительно учение Максима Исповедника о том, что воля есть источник той заразы, о которой говорят иногда на западе и говорил блаженный Августин. В природе это фактически есть зараза, которая есть зараза воли, воли избравшей грех, воли избирающей грех и сейчас, воли снова и снова возраждающей это греховное состояние и всё время побуждающей нас к этому. Но тут получается как-бы круговорот. Потому что рассечённая природа греховной волей оказывается в своей изолированности в каждом отдельном человеке, в каждом отдельном "осколке" в результате распавшегося и разбитого "сосуда" по образу, который приписывается Василию Великому, то этот "осколок" уже имеет природу, которая раздроблена, которая поэтому нецелостна, не такая, какая она была в творении, но это есть участие (часть) воли данного "осколка." Вот это очень важный момент. Это не просто воля одного человека, который раздробил всё на несколько десятков тысяч частей, а это каждая частица, которая своей волей и своей обособленностью и эгоизмом сыграла некоторую роль в этой расколотости, в этой остроте осколка - и это и есть сочетание воли, сознания и природы, которая не может быть заражена сама по себе, вслепую. Природы без личности нет.

Есть личность - искажённая, но она всё-таки личность: она имеет сознание, ответственность, волю. Но она также как её воля подвержена влиянию разбитой природы. Так что получается взаимная связь одного с другим. Нельзя отделять природу от воли и от сознания человеческого и, наоборот, нельзя отделять волю и сознание от природы - это одно целое, но в данном случае это целое является раздробленным и поэтому несёт в себе вот эту ужасную разбитую картину мира, которую человек отражает в себе и копирует её своей уже дальнейшей волей, которая всё больше и больше влечёт его ко злу, если он не борется со своими грехами. Но эта борьба черезвычайно трудна и каждый из нас это хорошо знает. Это каждый из нас знает потому, что мы всё время сталкиваемся с людьми вокруг. Иногда это незаметно, иногда очень даже заметно, иногда это жутко, иногда это внешне выражается, иногда это приводит к раздробленности, к расколам, неприятностям, раздражённости, распадению семейств и целому ряду других трагических случаев нашей жизни.

Но именно поэтому мы должны осознавать это и с этим активно бороться. Но часто бывает так, что то, что мы разбили в нашей собственной природе, а разбитость природы не только что мы в отношении друг друга, других людей оказываемся такими осколками, но и втом что мы расколоты в своей природе, каждый внутри, в самом сибе. У нас целый мир, который раздроблен на разные мысли, помыслы, эмоциональные влияния и явления, действия, и на неопределённость, разбитость нашей воли, которую мы никак не можем заставить действовать в том направлении, в каком нужно для борьбы со страстями в самих себе и окружающем мире, и поэтому являемся рабами своей испорченной природы. Эта испорченная природа является результатом нашей плохой воли - там, ещё в самом моменте после творения, когда произошёл общий, первородный грех. И это участие имеет самое существенное значение, потому что мы живём с этим участием. Мы всё время это испытываем на самих себе, потому что эта расколотость нашей природы, как всего человечества, так и нашей внутренней природы, каждой личности внутри самой себя, иногда это лучше, иногда хуже, иногда это доходит до такого состояния, когда человек не может уже существовать самостоятельно и его сажают в сумашедший дом. Это всё есть результат нашей злой воли в первородном грехе.

Беседа 1998 года.